Ее звали Дюшес
Моя
лошадь, моя единственная и неповторимая лошадка, моя Дюшес, моя обожаемая появилась
в моей жизни в марте 1981. В то время ей было уже 24 гола, и она ехала на бойню,
проданная какому-то барышнику манежем Гофль-ле-Шато, поскольку слабая передняя
правая нога не позволяла ей возить на спине всадников!
Я уплатила минимальную сумму, превосходящую,
однако, выручку этого перекупщика, и так я оказалась в Базоше вместе с превосходной
лошадью, за которую я стала ответственной на всю жизнь, несмотря, надо сказать,
на мою страшную боязнь лошадей. Случилось чудо, как впрочем, каждый раз, когда
я сталкиваюсь с какой-то драматичной проблемой у животных. Должно быть, эта
лошадка поняла, что спасена: и исполненная благородства, достоинства, независимая,
как ни одна другая лошадь, она зажила в невероятном согласии с моими животными:
осликом Корнишоном, козами и овцами в Базоше, в этом земном раю.
Она откликалась на свое имя, прислоняла
голову к моему лицу, мы до такой степени привязались друг к другу, что я решилась
сесть на нее верхом в то время, как я панически боюсь седлать незнакомую или
малознакомую лошадь. Она спокойно паслась, пока я, взобравшись ей на спину,
созерцала свысока мои поля и пастбища. Затем пришла зима. Я уехала в Сэн-Тропэ,
доверив ее сторожам, которые не смогли справиться с дождем и сыростью, Дюшес
заболела. Поэтому я поспешила переселить ее, а также двух овечек, пять козочек
и ослика Корнишона с помощью ассоциации "Грев", бесплатно предоставившей в мое
распоряжение два фургона, в Гарригу, где солнце и теплый климат поставили их
на ноги. Дюшес была душой и королевой Гарриги на протяжении 15 лет!
При ней умер Корнишон, потом две овцы и
козы от старости! Она привязалась к Мимозе, маленькой ослице, заменившей Корнишона,
подружилась с маленькой пони Фисель, спасенной от мучений и доверенной мне обществом
охраны животных, все 40 лет своей восхитительной жизни она была ответственной,
старшей и главенствующей в целом племени животных, которые подчинялись ей, следовали
за ней, любили ее. Она обладала сильным характером и была в прекрасной физической
форме. Она научилась понимать мой язык, как я стала понимать ее. Только я могла
отвести ее на пляж искупаться в море, только я могла поливать ее водой из шланга
в жару, только я могла взять ее за уздечку, чтобы отвезти домой, и она послушно
шла, а за ней и вся братия по дороге в Сэн-Тропэ, когда соседи после неудачных
попыток в растерянности звали меня, не зная, что делать.
А затем, бессмертная, красивая, благородная,
независимая, полная достоинства, любящая и нежная, она не смогла выдержать испепеляющую
жару 10 августа этого года. В этот день я видела, как она неподвижно стоит под
раскидистым деревом, страдая, как и все мы, от знойного пекла. Только ее превосходный
хвост, похожий на мою шевелюру, и ее грива, казалось, жили, чтобы отгонять налетавших
насекомых и обеспечивать хоть чуточку вентиляции.
На следующий день, 11 августа, я нашла ее
мертвой в том самом месте. Она умерла стоя, от сердечного приступа. Ей было
40 лет. Вместе с ней и во имя нее я умоляю людей не есть больше конского мяса.
Для меня моя лошадка Дюшес - моя дочь.
Бриджит Бардо. Август 1997